Сергей Есениин "Черный человек"

Однако… Я птица.
Ни один летчик никогда не повторит такого. Душная зелень вокруг стерта. Вижу каждое перо, каждый изгиб крыла – фантастический фейерверк из голубей пронзает воздух, не оставляя ни единого дыхания.
Однако.
Нет ничего. Ничего нет. В принципе. Толку-то на вечно голодный желудок слоняться по улице, и только с одной мыслью.
Она.
Нет, нет ее. Она не моя, совсем не моя. Рваться бы, метаться, раскрошить все и вся вокруг. Да нельзя.
Никогда не станет моей.
Иду, особо не замечая ничего. Да и кому, собственно говоря, нужен обычный пролетарий в потрепанной и серой одежде. Сейчас прийти бы – и ничего. Ни души.
Какая боль, какая тоска!.. Зачем? Ничего ведь не случилось, ничего! Все как всегда, обычные фразы, движения, разговоры, а этот взгляд… Обычно. Привыкнем. Теперь я уже ничего не вижу.
Мира нет. И меня в нем – нет.
«Друг мой, я болен…»
Стая обдает душу холодом и удушьем. Серый.
Тень исчезает за мной. Мелькает в призрачных бликах, слепит серебром и тьмой. Возникнет – растворится.
Черт…
Движется быстрее, чем я.
Или время сильно затянулось. Или пространство вязкое, как волны. Или причина во мне.
Или причина в Нем.
Я поворачиваюсь назад. Руки спрятаны в полах длинного плаща. Смотрю. Глаза – жесткая ломка между светом и болью. В лице – невыносимое, долгое отчаяние. От таких шрамов должны сходить с ума.
Я догадываюсь. Поэтому произношу совсем не то, что хотел.
- Где ты?
***
Прекраснейшее золотистое поле. Дышится свободно и чисто, небо заглядывает в глаза лучами света. Ах, если бы, если бы… Свернуть вечерком куда подальше, пройтись через рожь мимо леса, лаская солнечные колосья и теплый воздух. Насобирать томных колокольчиков и расхаживать по городу, пугая прохожих огромной охапкой. Вдыхать этот дивный аромат, заглядываясь в такую синь, такую… Или, на худой конец, наломать где-то в городе. Должны же быть.
Мир отстиран. Мир отстиран и выбелен. Исчезло и синее небо с его голубизной. Совсем все.
Тень клубится впереди меня, собирает черные штрихи и нити, вытягивая их из красок. Грифельная крошка.
Мягкий силуэт режуще ступает по ржи. Выгранивает сверкающий темный взгляд и осторожную дрожь.
Что же это такое?..
- Кто ты?
«Могу поклясться, что он ухмыляется». Ясный змеиный шепот:
- Знаешь.
***
Вернулся в коммуналку. Никого. Так легче. Упал на кровать, сжимая в руках сознание.
Опять, опять, что же ты, милая, делаешь?..
Ни шага, ни звука. Просто явился за мной.
Бесчувственное тело прошито красной нитью. Намертво. За такими пределами боли уже и не чувствуешь ничего. Руки проткнуты розами, лепестки стекают с ладоней на бумагу. Те самые, что я ей дарил когда-то.
- И как тебе тут? – спросил он, нагло улыбаясь и осматривая холст. – Да, ты знаешь, красиво сделал, хвалю! Ты бы подергался немножко, так будет куда больше крови. Ну, что ты на меня так смотришь? Разве я что-то не то говорю? Сам же и довел себя. Стреляться надо, стреляться, вот что! И ни каких проблем!
Вонзаюсь взглядом в фигуру, завернутую в черный ночной бархат. Молчание.
- Ну, ну что же ты ничего не отвечаешь? Говори, я сказал! Давай, давай, страдай, бейся в агонии, кричи: «Смотрите, гвоздями слов прибит к бумаге я!» Ну же!!
- Интересное удовольствие. Только обойдешься без этого. Знаешь, что я думаю? Те, кто верят в бога, не будут писать о нем. Согласен?
- Ай, что ты отвлекаешься?! Может, ты просто очень уж всемогущ, как тебе кажется, вот и смеешь с ним тягаться! Эх, бесполезен…
Я не сводил с него глаз.
- Спрашивай, Черный Человек.
- Проницателен, удивительно, - тот лукаво улыбнулся. – Почему пришил себя именно к бумаге, а не к ее душе?
- Ни строчки. Понимаешь, ни строчки? Я и так навеки прибит к ней. Но я… Не хочу причинять ей боли. Вот и все. Я люблю ее больше жизни.
- Ну вот она о тебе никогда не вспомнит, никогда! Хоть ты трижды гениальнейший футурист, но ты жалок, жалок! Ты – никто, ты – полное ничтожество! Ты ей без-раз-ли-чен! Стреляйся! Ты…
***
Одиночество. Дышишь в стекло, стекло отвечает дождливым утренним стоном. Как же невыносимо все.
Друг мой…
Что же такое происходит?
- Посмотри на меня, - раздался тонкий шепот. – Расскажу тебе жизнь. Послушай, - Черный Человек загадочно улыбнулся. – Жил да был мальчик. Мальчик любил природу, деревни и рязанские поля. Захотелось мальчику стать поэтом.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль…
- Трудный путь ему выпал, в нелегкое время он родился, но уж как-то очень быстро зашел на вершину славы. Итак… Первокласснейший поэт, говоришь? – он опять улыбнулся. И эта улыбка обжигала холодом и игольчатой изморозью. – Да кто ты такой?! Ты титульный лист, друг мой, обложка!! Тоже мне, волосы взял он у ржи…
Черный Человек…
- Самовлюбленный распоясанный эгоист!
Черный Человек…
- Заигрался в имажиниста, деревня, заигрался!
На кровать ко мне садится…
- Все, довольно! Ты бездарен, стихи твои бездарны, хватит сочинять.
Черный Человек…
- Ты никто и тебя просто забудут!
Спать не дает мне всю ночь.
- Замри, - глухо произнес я. – Я на улицу. Идешь?
- Спокоен, черт возьми… Хорошо, мы еще посмотрим.
Двери квартиры остались распахнуты. На столе лежало зеркало. Лунные блики дрожат в нем газетной бумагой. Знобит. От него отдавало землей и ужасом.
Двенадцать часов дня.
***
Ощупываю листья деревьев, жую горькие травинки, выплевываю, вдыхаю запах полевых цветов. Нет, нет, все не то, не то…
Я пойду.
Город. Столько людей вокруг. У каждого из них есть свои проблемы, чувства или их отсутствие, каждый может улыбаться, верить в чудеса или… Не каждому дано петь, не каждому дано яблоком падать к чужим ногам…
Я ведь тоже человек. Тоже хочу быть нужным. Да только… Как умеет любить хулиган?
Собираюсь перейти дорогу.
- Эй, подожди, куда ты идешь в одиночестве? – раздается знакомый голос. Друг мой. Догнал. – Я с тобой. Что делаешь, чего грустишь? Расскажи мне.
Я остановился. Друг прошел немного дальше. Я посмотрел ему в глаза.
- Кто я?
Глаза его загорелись ночью. Улыбка исказила лицо.
- Ты – Черный Человек.
Глухой удар промчавшейся машины.
Меня нет.
Итак, название этой новеллы: «Друг мой, а что, если я – Черный Человек?»
Эпилог
- Это все Черный Человек. Уже несколько месяцев. Не могу найти себе покоя. Не уходит. Раньше навещал на пару часиков, теперь же как будто живет у меня. Прости. Потому так все получилось.
- Да мы с ним давно знакомы. Ничего. Я скажу ему, чтобы он тебя не трогал.
- Нет, все нормально. Я справлюсь, обязательно справлюсь. Ты, главное, к себе его не подпускай.
- Думаешь, жизни тебе хватит?
- Ничего. Успею.