Кусака

- Пошла вон, мразь!
Крепкие мужские руки выбросили маленький комочек шерсти.
- Будешь мне ещё лазать по столу! Тебе дали поесть, так ешь, что есть, а ну, пошёл вон!
Дверь захлопнулась с оглушительным звуком. Маленькое чудо развернулось. Это была собачка. Вся её шерстка, когда-то ухоженная, была в грязи. Глаза, раньше счастливые, плакали. Щенок был совсем маленьким, и плохо понимал в то время, что происходит. Но проходили годы. Собака всё также никому не принадлежала; у неё не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. Каждый раз собака зализывала раны и ушибы, причинённые людьми, при этом копила злобу. Она уже поняла всю суть жизни - никому доверять нельзя. Каждый, кто хотел её приласкать, получал в ответ рычание.
Как-то раз случилась одна история. Мальчики лет двенадцати решили поиздеваться над бедной собакой. Тыкали в неё палкой, бросались камнями и всячески потешались над ней. Она металась налево, направо, взад, вперёд, но никто не давал ей убежать. Издевательства продолжались до самого вечера, пока им не надоело. Она лежала неподвижно, ей казалось, что умирает от боли и обиды. Всё её тело было в алой крови. Найдя в себе силы, собака поднялась на свои слабенькие лапы и побрела куда-то далеко вперёд. У неё было своё укромное местечко, где никто не мог её обидеть. Она поселилась под террасой пустой дачи, где не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Но в этот раз её лай никто не слышал ночью. Не было сил даже встать...
Вот и утро, которое принесёт нам много перемен. Тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грозным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая ватага шумных и весёлых взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом. И от пустой дачи, где находилась собака, веяло запахом людей. В сад выбежала хорошенькая девушка в коричневом форменном платье. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом также внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
- Вот весело-то!
Сказала и быстро закружилась. Вдруг неожиданно её веселье прекратилось: она увидела следы крови, ведущие к террасе.
- Мама! - закричала взволновавшаяся девушка.
Все взрослые прибежали на крик девушки и также встали в оцепенении. Вскоре они познакомились с тем, кому принадлежали эти следы, и первые впечатления у них были не самые приятные. Собака не ждала гостей, поэтому набросилась на них. Лёля, протянувшая руку, чтобы погладить бедняжку, была мгновенно укушена за палец. Приехавшие дачники были очень добрыми людьми. И то, что они были далеко от суетного города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя всё зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Вначале они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
- А где же наша Кусака?
И это новое имя "Кусака" так и осталось за ней. Случалось, что и днём замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, - словно это был не хлеб, а камень. И скоро все привыкли к Кусаке, называли ее "своей" собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присматривалась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Лёля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
- Кусачка, пойди ко мне! - звала она к себе. - Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Лёля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
- Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лёли поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, всё ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка первый раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
- Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! - закричала Лёля.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперебой стали ласкать ее, она долго ещё вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки? Но всё же это счастье продолжалось недолго.
Желтыми огнями загорелась осень, частыми дождями заплакало небо, и быстро стали пустеть дачи и умолкать, как будто непрерывный дождь и ветер гасили их, точно свечи, одну за другой.
- Что же мы будем делать с Кусакой? - в раздумье спрашивала Лёля. Она сидела, охватив руками колени, и печально глядела в окно, по которому скатывались блестящие капли начавшегося дождя.
- Придётся оставить, куда она нам в квартире! - проговорила в ответ мама.
- Жа-а-а-лко! - протянула Лёля. Но тут к ней в голову пришла гениальная идея.
На следующий день Лёля гуляла вместе с Кусакой, да не просто так, а искала ей новый дом и новых хозяев. Каждый дом обходили, ни один не оставили незамеченным. Но в ответ всё слышали хлопот двери. Последний дом. Последняя надежда. Открыла маленькая девочка, и сразу обратила внимание на собачку. Её глазки засверкали от радости, уголки губ приподнялись и превратились в улыбку. Тут подошла её мама.
- Извините, вам не нужна собака? Она хорошая, домашняя. Прошу, скажите да, - умоляла Лёля, уже теряя надежду.
- Нууу... - протянула женщина. Тут её дочка позвала маму к себе и на ушко кое-что прошептала.
- Знаете, а мы возьмём собачку, - ответила женщина.
Счастью девушки не было предела. А собака так и не понимала ничего. Но когда её поводок попал в руки маленькой девочки, Кусака зарычала. Лёля взяла своего друга к себе на руки, чтобы успокоить.
- Кусака, мне придётся уехать. Пора в гимназию, а тебя мы взять не можем. Поэтому я нашла для тебя хороший новый дом. Ты привыкнешь так же, как и к нам раньше. Запомни: никто тебя больше никогда не обидит!
Лёле показалось, что Кусака её поняла. Девушка последний раз погладила собаку и ушла прочь, сдерживая слёзы.