Birdwatching в Бисерово: чайки, чирки, чибисы, чомги и абстрактное искусство

Автор:  Илья Колмановский | 18.10.2013 13:14:22 |

Версия для печати
Карманный ученый рассказывает об орнитологических редкостях, которые он обнаружил в Подмосковье – и заодно о том, почему нашему мозгу нравится Пикассо





В позапрошлую субботу мы с друзьями отправились наблюдать птиц. На этот раз поехали в одно из богатейших мест Московской области, рыбхоз Бисерово. Осень – время пролета, и окрестности нашего города посещаются множеством северных птиц, которым нужно подкормиться по пути на юг.

Бисерово – это группа прудов, часть с рыбой, часть без; некоторые пруды полноводные, какие-то спущенные. Там очень удобно ездить по дамбам на машине и рассматривать птиц в бинокль прямо из салона, лишь опустив стекло, как в сафари парке. Мы встретили невероятное количество чаек, наверное десятки тысяч. Озерная и сизая – достаточно заурядные; они гнездятся прямо в Бисерово. А вот огромную серебристую чайку, очень похожую на легкий алюминиевый аэробус, встретить не так просто – возможно эти чайки были пролетные. До 80х гг они вообще не гнездились в Московской Области; сейчас некоторые гнездятся. Пока я рассматривал в трубу знаменитое красное пятно у нее на подклювье, я вспомнил об одной замечательной теории про то, как мозг воспринимает современное искусство.




Есть такой знаменитый нейробиолог Рамачандран, из MIT. Он больше всего известен гениальным трюком: придумал, как помочь людям разжать фантомный кулак при помощи зеркала.





Когда человек теряет руку, случается, что ему годами кажется, что его несуществующий кулак сильно сжат; это причиняет несчастному постоянную боль, но сделать ничего нельзя. Рамачандран придумал: поставить большое зеркало ребром ко лбу, и заставить человека дирижировать здоровой рукой. Пациент видит и здоровую руку, и ее симметричное отражение – и мозг ненадолго решает, что рук снова две, и что вторая рука с разжатым кулаком. Этого достаточно, чтобы перепрограммировать образ второй руки в голове, и фантомный кулак разжимается…

Загрузка плеера


Этот метод даже попал в сериал Доктор Хаус!

Загрузка плеера


Но я отвлекся. Рамачандран в своей книге «A brief tour of human consciousness» развивает интересную мысль про современное искусство. Он отталкивается от работы Нико Тинбергена, который получил за нее нобелевскую премию в 1973 году.




Тинберген получает нобелевскую премию

Тинберген подметил, что птенцы серебристой чайки всегда разевают клюв, когда видят красное пятно на конце желтого вытянутого предмета. Это все потому, что мозг экономит усилия, и принимает решения очень быстро – на основе миллионов лет опыта. Мозг привык, что на другом конце вытянутого желтого предмета с красной точкой всегда приделана мама – он же не думает, что там может быть коварный биолог.




Коварный же биолог решил изменить форму палочки – и вместо пятна сделал три красные полоски на желтом фоне. Птенцы реагировали гораздо сильнее, они чуть не сошли с ума от возбуждения! Тинберген назвал это явление супер-стимулом (еще он давал матерям-чайкам точную копию яйца, но только гораздо большего размера – и наседки просто выпрыгивали из своих перьев от радости и материнских чувств).


Когда мы смотрим на любой портрет – даже если это просто смайлик – мозг немедленно сообщает нам, что мы видим лицо. Это очень важная программа, и она тоже экономична: лица надо выделять быстро, потому что это могут быть враги, или наоборот друзья или члены семьи. И вот, когда мы видим кубистические портреты, которые рисовал Пикассо, мы видим не просто лицо, а супер-лицо. Потому что мы видим одновременно все стимулы, какие только бывают: и оба уха, и оба глаза, и рот – хотя обычно мы видим только часть этих черт, ведь мы смотрим на человека с какой-то одной стороны.



Вот поэтому нам нравится Пикассо, считает Рамачандран. Как быть с теми, кто говорит что ничего интересного в таком искусстве не видит? – Они просто не хотят себе в этом признаться, парирует Рамачандран.



Клуша

Главная редкость, которую мы встретили в Бисерово – это клуша. Крупная, очень нарядная, элегантная чайка в идеально гладком черном фраке. Мы долго разглядывали ее в трубу, она сидела на воде в окружении множества серебристых чаек, совершенно не обращая на них внимания. Кстати, это ее поведение очень интересно, потому что имеет отношение к одной красивой теории, про кольцевые ареалы.



Американский орнитолог-любитель Джонатан Двайт больше ста лет назад сделал интересное наблюдение. Он подметил, что восемь очень похожих видов крупных чаек гнездятся ровно вокруг всего северного полярного круга, по периметру, друг за другом. Их ареалы (частично перекрываясь), выстроившись один за другим, образуют аккуратное кольцо. Наша новая знакомая клуша гнездится в Прибалтике и Скандинавии (ее название - латышское, это звукоподражание - она не кудахчет, а именно клухчет); к востоку от нее – клуша-халей, еще восточнее – восточно-сибирская клуша, и так далее. Все виды-соседи неплохо скрещиваются между собой; но два вида на краях кольца – клуша, и серебристая чайка, на которой кольцо, опоясав земной шар, заканчивается в западной Европе – ни за что.



Серебристая чайка и клуша

Эта картинка очень радовала биологов, потому что она намекала, что именно так могут образовываться виды в результате эволюции: отдельные популяции расселяются по широтному поясу, дальше и дальше, приспосабливаясь к новым условиям – и когда кольцо замыкается, на обоих концах мы получаем новый вид, уже нескрещивающийся с исходным. Увы, эта красивая теория пока не подтвердилась – в жизни все оказалось сложнее; но вероятно это не единственный пример, и ученые могут найти и другие.


Почему-то почти все птицы в Бисерово были на букву «ч». Мы увидели на воде группу чибисов с косичкой на затылке:





И несколько чомг, с рожками на темени. Они отлично плавают и ныряют, но не могут ходить ногами по земле.



А весной, когда вернутся с юга, чомги будут вот так танцевать:

Загрузка плеера


Наконец, мы видели чудесных северных уточек, тоже на букву "Ч". Чирки-свистунки – самые маленькие летающие утки на свете, весом как два айфона (меньше них только новозеландские чирки, но они не летают, потому что там нет хищников):





В конце алфавита есть еще буква Ц – и мы видели несколько цапель:



И буква Щ – одно из деревьев было сплошь украшено, помимо осенних листьев цвета манго, дюжиной щеглов, тоже с тропической окраской:





Необычна окраска также у полевого воробья, она очень контрастная, яркая, и на щеке, в отличие от домового, пятно:






Эти полевые воробьи через месяц прилетят в город и на зиму поделят с домовыми все кормные места (подробнее читайте интересные пояснения в Зооблоге).

Рассмотрев пятно на щеке, я завел разговор с орнитологом Пашей Квартальновым и лингвистом-африканистом Машей Хачатурьян (которая интересно писала у нас в Геоблоге про Гвинею). Лично я плохо запоминаю названия птиц, и поэтому дорожу навыком: я умею быстро расчленять единый образ птицы, запоминая пятна, отметины, длину крыла и хвоста – чтобы найти потом в книжке. И, наоборот, я читаю подолгу книжку, чтобы запомнить неизвестных мне птиц, и узнать их, когда встречу в природе. Мне кажется, это очень похоже на изучение иностранного языка: учим алфавит, учимся читать слова, запоминать выражения. Паша сказал, что ему это совсем неблизко, потому что он с детства легко запоминает образ птицы целиком, и ему бывает трудно объяснить другим людям, в чем различие между разными видами. А Маша сказала, что существует оба варианта, потому что кто-то учит язык как школьный предмет, а кто-то – как средство общения, то есть с младенчества, или попав в чужую среду и полностью погрузившись в нее. Этот разговор закончился воспоминанием об одном моем знакомом, которого жена привезла в США и оставила учить язык перед телевизором (сама она хорошо говорила и сразу получила работу). На третий день он начал неплохо понимать, но жена вернулась домой раньше времени, и обнаружила что он все это время смотрел испаноязычный канал.


Кульминацией нашей прогулки было обнаружение трупа полевой мыши (не путать с полевкой: у нее коротенький хвост, и это не мышь, а хомяк!) Дети торжественно ее похоронили:

ae68703b5d899fad513c9b51f2b6f24b.jpg